Когда мы с вами, простые обыватели, смотрим репортаж или читаем статью о каком-то журналистском расследовании, о разоблачении чиновников, о нарушении прав отдельных граждан, обратившихся в органы власти, то даже не задумываемся: а откуда журналист все это узнал? На основании каких фактов сделал свои выводы? Приоткрою немного завесу: редакции имеют право направлять в органы государственной исполнительной власти запросы с конкретными вопросами, а эти органы, соответственно, должны на эти вопросы отвечать, какими бы каверзными и «скользкими» они не были.
Но это в теории. На практике ситуация выглядит несколько плачевнее. В большинстве случаев из пресс-центров приходят или отписки, или ответы вообще не по существу дела, или не на все вопросы. А бывает, что просто отказывают в предоставлении информации и документов. То есть на лицо ограничение доступности информации.
Недавно в рамках сотрудничества с Фондом поддержки журналистов имени Михаила Бекетова я готовила документы для обращения в Государственную Думу и решила поделиться с вами своими мыслями по поводу существующей ситуации.
Получается, что на сегодняшний день журналисты фактически не имеют права направлять письменный редакционный запрос о получении информации. Относительно устного запроса информации:
Соответствующая судебная практика также сформировалась, хотя есть единичные случаи, когда журналистские интервью не признаются запросами.
Фактически получается, что интервью — это единственная возможность журналиста воспользоваться правом на запрос, так как в соответствии с Законом РФ «О средствах массовой информации» письменный запрос от своего имени журналист направить не может, поскольку в статье 39 Закона РФ О СМИ, как я говорила ранее, предусмотрено, что только «редакция имеет право запрашивать информацию».
Что говорит закон?
Конечно, журналист может самостоятельно направить запрос о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления от себя лично, но тогда в соответствии с п. 6 ст. 18 ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» ответ он может получить только через 30 (!) дней с даты регистрации запроса. И то, если иное не предусмотрено законодательством РФ. В этом же пункте также прописано:
Согласитесь, что журналист в силу специфики профессиональной деятельности заинтересован не просто получить информацию, а получить ее как можно более оперативно, поскольку информация — «товар скоропортящийся», а через 30 дней любая новость уже потеряет свою актуальность, поэтому лишение журналиста возможности получить информацию в кратчайший срок недопустимо.
То есть, с одной стороны, в ст. 47 закона о СМИ закреплены права журналиста, например,
А с другой — фактически это право сложно применить, если дело касается деятельности государственных органов и органов местного самоуправления.
Но что делать внештатным журналистам или журналистам-фрилансерам? Каким образом им получать необходимую информацию и предоставлять ее своим читателям? Да и у штатных сотрудников могут возникнуть сложности с оформлением редакционного запроса: нет на месте главного редактора, чтобы подписать запрос, или журналист расходится во мнениях с главным редактором.
К тому же на практике у обоих видов запросов как редакторского, так и журналистского, есть свои минусы и плюсы.
- На редакторский запрос соответствующий орган обязан предоставить информацию в течение 7 дней (это гораздо лучше, чем ждать 30 дней).
- Но в случае если был получен отказ в предоставлении информации, при обращении в суд для обжалования данного решения редакция (как юридическое лицо) заплатит госпошлину 6000 рублей, а отдельный журналист (как физическое лицо) — всего 300 рублей. Для редакций небольших городов такая госпошлина может быть непосильным бременем.
К сожалению, часто бывает так, что на письменные запросы журналистов, если они не подготовлены на бланке редакции с редакционной печатью, просто не отвечают. А журналисты не могут обжаловать отказ в предоставлении информации в суде, так как суды не признают за ними права на обращение в суд, то есть считают их ненадлежащим истцами.
Вот один из примеров, когда запрос был подписан не главным редактором, а его заместителем. От запрашиваемого органа был получен отказ в предоставлении информации. Заместитель редактора обжаловала отказ в суде. Приведу цитату из апелляционного определения Верховного суда Республики Карелия:
«…Запросы 13 и 16 января 2015 года оформлены на бланке ООО «Издательский Дом «Петропресс», подписаны Крамских А. А., которая идентифицируя себя в качестве запрашиваемого лица, указала свою должность (заместитель главного редактора) и контактные данные организации. Таким образом, данные запросы следует признать редакционными. Соответственно, частичный отказ в предоставлении информации затрагивает права редакции, а не лица, подписавшего запрос».
Круг замкнулся, журналист не может ни получить информации с помощью запроса, ни обжаловать в суде нарушение своих прав. Да и строго формально получается, что и прав-то таких у него нет.
С сентября 2015 года проект «о журналистском запросе» пока находится в Государственной Думе, увы, без движения. Но хочется надеяться, что дело сдвинется с мертвой точки, в том числе благодаря обращению, направленному Фондом помощи журналистам им. М. Бекетова. И в относительно скором времени журналисты смогут получать информацию от государственных органов и органов местного самоуправления более оперативно и передавать ее нам с вами, соответственно.
